Когда смерть – копейка… - Александр ВИН

Виталик затащил Глеба на кухню,

– Давай салатику немного рубанём, подзаправимся, пока суть да дело, а?

– Ты ешь, я воды выпью.

– Слушай. – Глеб заходил по кухне. – Кострище старое, верно? Лет десять на том месте шашлыки жарим, не меньше, так?..

– Да, примерно так.… А к чему ты это?

– Снаряд, если лежал бы в том месте с войны, уже давно под углями грохнул или сам вылез бы весной; мы его заметили бы, или вы без меня, за эти-то годы…

– Дак, может, он и вылез после снега-то…

– Хорошо, пока принимается. Но откуда в нашем костре банка кофе? Осколки стеклянной банки из-под хорошего кофе я нашел и в остатках углей, и около костра, в песке. Вадик Назаров не пьет кофе – не мог он выбрасывать такую банку в своём мусорном пакете. Во-вторых, за всю свою жизнь я не видел кретинов, которые на шашлыках пьют кофе! Да и по всей России около костров что угодно можно найти, всякие помои, но не банку же из-под кофе, в конце концов, да еще такой марки!

– А если кто соль брал с собой к мясу, или приправы какие в ней?

– Возможно, но банка под специи не может быть такой большой! Да и соли в такую целый килограмм влезет!

– Да чего ты к банке-то прицепился! Чем она-то тебе не нравится?!

– А самое главное, – Капитан Глеб подошел к жующему Виталику и молча, внимательно, посмотрел на него, так уютно усевшегося на мягкой кухонной табуреточке, – самое странное, что денег там, около костра, было набросано очень много. Подозрительно много. Я бы сказал – ненормально много.

Не поднимая головы и зачастив дыханием, Виталик швырнул вилку на пол и заорал:

– Да чего тут странного-то?! Несчастный случай, об этом тыщу лет все уже знают, а ты только что сюда приехал и сразу же: «Странно, странно…»! Что тут криминального-то! Ну, был взрыв, ну и что?! Ну, нашёл ты там медяки, подобрал около ещё какие-то стекла. Зачем ты всё это в одну кучу-то сваливаешь, придумываешь лишнее?! И без стекла нам всем тут дерьма хватает!

– Мелочь была именно в этой банке. И в костре. И там же – снаряд. И копейка, вылетевшая после взрыва из этого костра, убила Маришку.

– Послушай… – Виталик сложил ладони, взмолился, жалко поглядывая на Глеба. – Если ты это всё только выдумал, то не трави Жанке душу – она ведь только-только успокоилась после всего этого… У тебя же ни фига нет ни фактов, ни железных доказательств, а полицейские пошлют тебя с твоими медяками и стекляшками куда подальше.

– Это я и сам знаю. Монеты из песка я уже безо всяких понятых собрал, стёкла от банки – тоже.

Убеждать верного оруженосца в чём-то таком непонятном, совсем ещё не ясном и для него самого, Глеб Никитин не хотел. С грустью смотрел он на сгорбившегося за столом Панаса.

– Ты, конечно, Глеб, много чего и раньше нашим-то мужикам по жизни помогал, да и нам с Антониной, спасибо тебе громадное, в трудную минуту сильно подсобил. Не спорь – я знаю, что говорю! Но что сейчас-то ты можешь со всем этим сделать?! Кого в этот-то раз выручать собрался? Девчонку ведь даже ты уже не воскресишь, Жанке тоже никто её дочку не вернёт, правду же ведь говорю, согласись, а? Ну, правда же или как?

Они оба не стремились смотреть друг другу прямо в глаза.

В ответе капитана Глеба лишь только близкий ему человек мог уловить лёгкие нотки упрямства.

– Даже если и нельзя сегодня сделать что-то доброе, то необходимо отыскать и наказать злое.

Виталик вроде как согласился с ним.

– Если и не так – то не пугай никого лишний-то раз, не мути зря без повода людей, здесь у нас всё так тихо и хорошо.

– Хорошо? Здесь?! – Глеб со злостью двинул ногой лёгкий кухонный стул. – На этих поминках у вас тут всё замечательно, да?! Ты очень, очень добрый человек, Виталя…

– Вы все странно изменились. Перессорились. Думаете что-то не так. Говорите не по-человечески, каждый со своим умыслом… Пойми, пока не поздно, – это сделал кто-то из своих! Причём устроил сознательно, готовясь к такому убийству не один день. Если он понял, чего натворил, то это ещё полбеды. Если же он уверен, что не достиг своей цели и захочет продолжить – всех нас ждёт беда, страшная беда.… Именно поэтому до сих пор от него может исходить большая опасность. Для кого – я пока не знаю…. Может, даже для него самого. Или для неё самой.

Застеклённая дверь кухни скрипнула.

Глеб Никитин и Панасенко одновременно оглянулись. Виталик осторожно подошёл, посмотрел в узкую дверную щёлку.

– Никого.

– Ты каблуки слышал? Женские…

– Думаешь, успели подслушать, как мы с тобой тут…, про нарочное убийство?

– Конечно.

Виталик невнимательно присел за стол и сразу же в отчаянии обхватил голову руками.

– Ой, что же теперь будет-то! Ведь в пять же секунд растреплются бабы про твои эти расследования!

Глеб аккуратно прикрыл дверь, повернулся к ней спиной и тихо продолжил.

– Я уверен, что история не закончена. Ещё я думаю, что кому-то из наших грозит серьёзная опасность. Ты можешь мне сейчас не верить, можешь сомневаться в моих словах, но всё равно должен сделать то, о чём я тебя сейчас попрошу.

Обнять сзади за плечи вконец расстроенного и нахохлившегося на своём стульчике Виталика Глебу удалось не очень сильно, по-дружески ласково, но тот всё равно почему-то сжался, задрожав всем телом.

Глеб пристально посмотрел приятелю в глаза.

– Я хочу, чтобы ты, да, именно ты, Виталик, убедил одного человека в важности этой темы и чтобы он за день-два поговорил со всеми нашими и задал им один и тот же вопрос.

– Кого это я должен, по-твоему, уговаривать?

Капитан Глеб Никитин наклонился к уху Виталика и прошептал.

– ….

– Да ты с ума сошёл?! Как ты мог такое и выдумать-то такое?

– Мне от тебя нужно только одно – уговори этого человека задать как-нибудь невзначай всем нашим ребятам вопрос о том, у кого они видели дома стеклянную, стограммовую банку из-под кофе «Нескафе голд» с мелочью внутри. Вроде как бы копилку. А я пока тоже попытаюсь поговорить с некоторыми… молчунами.

Виталик вяло дожевал толстый розовый кусок колбасы, поднял глаза на Глеба.

– Раз уж на то пошло – ты знаешь, что Жанка встречается с Назаром?

Глеб скривился и махнул рукой.

…Горячая вода пошла из крана потоком.

Виталик ополоснул тарелку с остатками салата, вытер руки кухонным полотенцем, подошёл к Глебу, тронул его за плечо.

– Вот так, дружище, ситуация-то у нас тут и загнулась.… А может, это Назар хотел грохнуть Данилова из-за Жанки? Помнишь, в школе-то он вечно с магнием возился, с разными бомбочками… – Виталик испуганно осекся под тяжёлым взглядом Глеба и не успел ничего добавить, когда кухонная дверь скрипнула на этот раз уже совсем откровенно громко и очередная старушка всунула в проём двери важное личико.

– Вас Жанна Владимировна просит к ней подойти. Да, да, вас, именно вас. – Старушка осторожно указала мизинцем на капитана Глеба.

За неопрятными столами в большой комнате всё ещё продолжали бестолково гомонить нетрезвые и довольные обильными закусками гости. Некоторые из тёток старались заговорщически смотреть на стремительно проходящего мимо них Глеба, а малознакомые мужики почему-то отводили от него любопытные взгляды.

– Оставьте нас…

Жанка лежала на кровати, опираясь спиной на очень высокую подушку.

Видно было, что она уже успокоилась, только глаза блестели горячо и отчаянно. Для Глеба сейчас не существовало в мире никого, кроме этой, рыжей, с таким непривычно тёмным и осунувшимся лицом.

– За что мне это всё, Глебушка? Плохо ведь так сразу же стало…

Некрасиво сморщившись, Жанка заморгала, из её глаз покатились неожиданно крупные слезы.

– Я помню, всё помню…, ты мне тогда, давно, позвонил…, сказал ещё, чтобы я молчала и слушала. Мне тоже было плохо тогда, там, в Москве. Я единственный раз в жизни слышала в телефоне морской прибой…. Ты ведь с Севера мне тогда звонил, издалека, правда ведь, скажи?

– Из Швеции.

– Мне сейчас тоже очень плохо, очень.… Но я не уеду! Никуда, ни с кем я отсюда не уеду.

Глеб посмотрел на неё, промолчал.

– Нет, правда! У меня ведь мама больная здесь. И Гера так любит меня…

Жанка повернулась под пледом, постаралась приподняться ещё выше на подушке.

– Что ты там говорил, на кухне? Про Маришку. Повтори. Бабки шептались, думали, что я сплю… Что такое странное случилось тогда с Маришкой?

«Черт возьми, как это всё зря! Зачем это сегодня?! Как не хочется сейчас ничего ей объяснять…».

Он вдохнул незаметно поглубже, выдохнул, чтобы нечаянно в разговоре не запнуться. Начал уже уверенно.

– Маришку убили. Случайно, конечно. Тот, кто это сделал…, он хотел, чтобы кто-то из мужиков у костра или, может, чтобы они все вместе, умерли. И ещё он очень хотел, чтобы они были убиты деньгами. Этот человек хотел именно это показать всем.